45-летний редакторский взгляд на эту историю таков: когда поп-культура сталкивается с исторической памятью, искры летят не только на ковровой дорожке. Лалиса Манобан, известная миру как Лиса из BlackPink, появилась на балу Метрополитен-музея в наряде, который обсуждают громче, чем последний сезон "Белого лотоса".
Её образ от Louis Vuitton напоминал слоёный пирог из провокаций: колготки-ребус с логотипами, кружевное боди как декларация, жакет-панцирь. Но главным камнем преткновения стал принт на теле — среди абстрактных лиц зрители опознали Розу Паркс, темнокожую активистку, изменившую ход истории США. Портрет расположился... скажем так, в зоне повышенной турбулентности.
Критики ахнули: "Это как нарисовать Ганди на подошвах кроссовок — технически возможно, но исторически хлипко". Дизайнеры парировали — мол, случайность, общий силуэт эпохи. Но интернет уже нёсся галопом по мемам, сравнивая ситуацию с попыткой упаковать ураган в целлофановый пакет.
Как человек, видевший десятки медийных бурь, замечу: этот случай — идеальный шторм из неловкости. Представьте балетного танцора, случайно наступившего на флейту во время "Лебединого озера". Зрелище одновременно нелепое и завораживающее.
Пока одни требуют извинений, другие шепчут: "А что, если это гениально?". В конце концов, мода — всегда диалог, даже когда говорит на языке оплошностей. Остаётся вопрос: услышат ли друг друга стороны или это будет монолог в вакууме, как тот самый принт на боди — заметный, но без голоса?
